единственным счастливым исходом для нас было бы расстаться прямо там, на автовокзале в борнмуте.
когда он смотрел на меня помутненными от вожделения и влюбленности глазами, целовал мои руки, а я думала, что жить без него не смогу.
это стало бы прекрасной историей для каждого - едва ли не трагический эпизод, превносящий волшебство в нашу жизнь; мы бы смаковали его, рассказывая своим друзьям и из ночи в ночь прокручивая в наших головах, ждали бы, пока судьба подарит нам еще один такой шанс.
возможно что мы встретили бы других людей, может бы и влюбились: но с годами разочарование в партнере росло и мы бы были несчастны, или погрязли в рутине - все ничего. мы были бы друг у друга.
наша светлая, одноночная история мощного чувства разбавляла бы тривиальность нашего существования.

а теперь что?
все началось с большого эмоционального взрыва одной ночью в британии, а кончится мучительным вопросом длинною в жизнь - а стоило ли оно того, чтобы ставить жизнь раком?

в такие моменты ностальгия о том адском месте захлестывает меня с головой.
я вспоминаю сумасшедшие вечеринки, на которых мы обливались шампанским в пьяном угаре, свешивались из распахнутых окон в проливной дождь, сдирали одежду от удушающей жары. как долбили из красивых инкрустированных бонгов в двухстах метрах от копов, как вбегали в ледяной ла-манш, прозябая до костей. как они растирали мне ножки водкой за пятьдесят фунтов, как они пиздили серебрёнными кастетами мужчин, которые пытались вынести меня из клуба, закинув на плечо.
как я просыпалась через два часа сна.
как я будила Д., вороша его жесткие курчавые волосы и похлопывая по лицу.
как мы ехали в загруженном желтом автобусе, щурясь от солнца и головной боли.
как я шла в аудиторию, а он шел мне за двойным эспрессо.
как я сплетничала с Ю., как ела томатный суп с бализиком и запивала сидром, облегчающим мои страдания.
как я разговаривала с Л., четко осознавая свою любовь и преданность, как я верила, что я продержусь до конца.

как я продержалась. как я выдержала шесть ебанных недель, не переступая ту тонкую грань, отделяющую меня пропасти.
и как в последний день, я встретила его. мужчину, из-за которого моя мораль перевернулась с ног на голову.
из-за которого, весь этот содом больше не может повторится.

я бы не задумываясь променяла солнечный, сияющий сентябрь на холодную серую англию. мне плевать на пронизывающий ветер и невкусную еду, лишь бы снова и снова обжигать пальцы о ледяную воду ла манша и каждое утро выпадать из-под пухового одеяла в плотный туман.

бежать под противным моросящим дождем, ничего не видя дальше пяти метров, к остановке и ждать спасительного желтого автобуса.
вбегать на второй этаж и всю дорогу слушать как скребут ветки по крыше. дремать. в эти утра не слышно даже галдежа итальянок.
потом снова окунаться в туман на 6 минут ровно.
машин совсем нет и можно быстро быстро спускаться к школе, лавируя бесчисленными переходами. покупать банку молока за 65 пенни. никогда до этого не пила молоко, но здесь оно в три раза дешевле воды.

бегло раскидывать сонные улыбки знакомым мужчинам и пробираться сквозь разношерстную толпу новоприбывших на ресепшене.
неизменно опаздывать на 3 минуты. не потому что так сложно выйти немного раньше, а потому что это лишний шанс пофлиртовать с Ником, напускающим на себя серьезное лицо в зависимости от наличия галстука:
есть - "I won't let u in next time."
нет - "I'm completely drunk. Would u like more ale?".
опускать глаза в список фразовых глаголов и закрывать вовсе. спать сидя давно уже норма.
такая же норма как и обедать в нашем пабе. чинно выходить из школы, зажав сигарету в зубах и нарушать закон прямо в центре города. рисковать штрафом в 300 фунтов и депортацией ради того, чтобы лишний раз ударить по организму никотином, но, главное, почувствовать себя частью этого места. плевать мне, мол, на ваши законы. как дома.
сьедать тарелку томатного крем супа с базиликом и выпивать маленькую баночку клубничного сидра, после которой перестает болеть голова и трястись руки.
заходить в учительскую за Кевином, чтобы успеть покурить в саду и посплетничать о мужчинах, которые нравятся нам обоим. а потом играть в скрабл и слушать его истории о Бразилии, Франции и геях. как же я любила его, уже зрелый, цинизм и добрейшие умные глаза.
выходить без четверти три на питерс роад и щурится от солнца. два часа света, разгоняющего туман.
снимать куртку и болтать со сладкими о планах на вечер. дорога в square занимает 4 минуты, можно не спешить.

если ускорится, то можно успеть за 2. и Дарвин не будет хмурится и разводить вонь из за моей непунктуальности. португальцы ценят время.
поцеловать его в щеку и он купит мое любимое мятное мороженое в парке. он болтает без умолку, пока я ем и замолкает когда мы подходим к воде. мы оба очень любим море, очень. а он еще любит и меня.
стоять на пирсе и смотреть на волны мы могли долго. но я очень хотела спать.
когда выныриваешь из холодного тумана в теплый свет, голова плохо работает, а глаза болят. чувствуешь себя вампиром. только ледяная вода немного проясняет сознание.
но все равно сложно долго выдерживать солнце. поэтому нужно идти домой. нырять в темную холодную комнату, натягивать толстовку и отключаться.
жаль что спать можно только два часа. три ночью плюс два днем не очень просто для меня. но я справляюсь.
в шесть Джени зовет ужинать. долбит в дверь, будто дятел и громогласно повторяет мое имя. пока не услышит слабое еап.
снова йоркширский пудинг и курица. каждый новый кусок шумно скатывает по пищеводу и я чувствую, как откладывается на боках.
нужно пройтись по парку, чтобы растрясти. еще не темно, но уже достаточно страшно. боскомб опасный даже в такое время, а мне насрать. я красивая и меня никто не тронет. менталитет у них такой.
парк пахнет травой. я хорошо знаю запах их марихуаны, он отличается от нашего. нотки гниющего сена и тяжелый дым. и море.
тучи в это время нависают очень низко. но дождя нет - мне ведь нужно укладку сделать.
в девять я уже должна быть кисой. в девять город накрывают сумерки и наступает время гореть.

в девять Ейтс уже полон людей. толстые шлюхи, солидные мужчины и сладкие котики. они ждут меня и сразу видят, когда я прихожу. они знают какое и сколько вина я люблю. сколько вина нужно, чтобы я начинала хохотать и делать глупости. и пить еще.
каждый вечер те же песни, та же атмосфера, тот же угар. но только это все волшебно, и не воняет пошлостью и грязью. это какой то бесконечный современный бал. круговорот людей и счастья. в холоде и тумане.
пить, танцевать и говорить о сложном на простом, ломаном английском. продираться сквозь языковые барьеры, вылавливать слова из ужасных акцентов и влюблятся снова и снова. этот маленький паб на краю Англии как вавилон. сумасшедшее смешение культур и людей в одном месте.
через несколько часов люди начинают рассеиватся. помутненные рассудки требуют продолжения праздника. и мы шумно вываливаемся из паба. пьяные счастливые. нет никаких работ, учеб, жен, мужей, проблем. только мы и туман.
мы никогда не берем такси. потому что я никогда не одеваю каблуки. в этом нет необходимости, это не напыщеные провинциальные украинские города. холод протрезвляет достаточно, чтобы пить еще.
и мы приходим в V. миллионая очередь, но брат моего Дарвина диджей и он нас проведет. люди по ту сторону шумят и возмущаются на сотне разных языков. а мы внутри и тут оглушительно.

жуткая давка и душно. люди зажаты толпой, музыка дерьмо собачье, но лица у всех счастливые. это невозможно передать или описать словами. это сравнимо с действием эйфоретиков. человеческое море колышет тебя под невозможно громкий гул музыки.
и я вижу тебя. а потом снова и снова. ты все ближе и ближе.
а потом череда вспышек и мы выходим в туман.
ты держишь меня очень крепко и нежно обнимаешь.
как я любила тебя тогда, Б.

верните меня обратно.