ты стоишь у края колодца, держа в пригоршнях драгоценные камни
один за одним пропускаешь сквозь пальцы бериллы, топазы, александриты, в надежде услышать всплеск

но молчание неумолимо

словно истинные хобо, мы скитались по голым, каменистым степям.
находя источники света и тепла, мы жадно припадали иссохшимися губами к благодатной почве и грели холодные руки в горячих источниках, бьющих ключом из земли.
нам казалось, что наконец то нашлось свое место: безопасность, уют и пристанище;
мы оставались там сколько могли, полные надежд и ожиданий - невинные чистые души, погребенные в холоде.
огни внутри нас полыхали, сгорая слишком стремительно - не успевая растопить ледяной панцирь, оставляли лишь черную гарь и обожженные ткани.
мы высасывали из места соки, питались им, этим местом жили. орошая его любовью и слезами мы безмолвно наблюдали, как оазис сужается, умирает и сохнет, без возможности принять токсичное присутствие ненасытного существа.
вновь и вновь оставаясь ни с чем, подгоняемые предчувствием смерти того, что было нам дорого, мы вставали на ноги и шли, совершенно опустошенные.
в вечном поиске источника жизни, благословенной весны, мы бродили в степи, внезапно столкнувшись.
отражаясь друг в друге, мы обнялись, не почувствовав за счастьем тепла: застыв в бездвижном танце мы все ждали начала оттепели, без возможности осознать,

что трение льдов никогда не высечет искры.

переживания трансформируются в слова - бесконечный поток слов
их так много, что мне необходима вся моя собранность, терпение и выдержка, чтобы оформлять их в обрывки текста

недовольство измеряется в недовольтах,- сказал он, и радостно рассмеялся своей шутке;
я приложила его ладонь к своей щеке и поцеловала холм венеры,
не зная, как сильнее могу выразить свою любовь

вы очень красивы
ваши бедра гипнотически раскачиваются, когда вы в движении
ваше лицо такое холодное и суровое, как будто вы только выбрались из своей ледяной колесницы, а в руке зажат пятиконечный кнут,
стальная женщина